[.Лис]

Озайские ангелы

Ozai's angels by ~LisVanPiece on deviantART

@темы: fanart, ty lee, azula, mai, ozai`s angels, Аниме

---

[.Лис]

Из серии про пляж.Скорей бы лето.*_*

Тайзула

Beach time by ~LisVanPiece on deviantART

@темы: Azula, фанарт, Ty Lee, Аниме

---

[Василисище]

Не помню, выкладывалось или нет... Тест "Кто ты из "Аватара"

beon.ru/tests/6-379.html

Кто ты из мира Аватара
trikky.ru/onlingirls/?p=27

Тест на вторую половинку из аватара
Для девушек beon.ru/tests/6-909.html
Для парней beon.ru/tests/6-911.html

@темы: тест

---

[.Лис]

Еще аватарских теток.:3

Suki-portrait by ~LisVanPiece on deviantART

...so still it's you... by ~LisVanPiece on deviantART

@темы: Katara, Toph Bei Fong, Suki, Аниме

---

[Fimonium]

Автор: Serafima Mraka
Название: Воскресное утро
Фэндом: Аватар: Легенда об Аанге
Жанр: Чистой воды флафф
Персонажи и пейринги: Зуко/Мэй, их сын Кацуро
Рейтинг: G
Размер: Мини
Размещение: Только с моего разрешения.
Предупреждения: Примерно десять лет спустя, после окончания аниме.
Дисклеймер: Всё принадлежит Авторам
Статус: Закончен
От автора: Флаффный флафф, самой противно. Обычная семейная история) По Аатару первый фанфик)


Бившее в глаза утреннее солнце и мёртвого бы разбудило, первым делом подумал Зуко, щурясь и садясь на постели, растирая заспанные глаза. Проморгавшись, он внимательно огляделся: постель была пуста, большие, тяжёлые бордовые шторы, на огромных окнах на всю стену, были раздвинуты кем-то ещё задолго до восхода солнца. Встав с кровати и надев штаны, опасаясь, что к нему могут ворваться без предупреждения и застать в не самом удачном виде, Зуко по старой привычке решил размять мышцы.
Утренняя зарядка бодрила тело и дух, так учил ещё старый дядя Айро, и Зуко был с ним согласен. Отставной генерал и по сей день заправлял делами своих чайных, которые за прошедшие годы успели расползтись по всем народам; иногда он бывал и на родине, временно передавая свои дела своему заместителю.
Зуко напоследок с усилием хрустнул позвоночником, резко заведя руки назад, чувствуя, как тонкая кожа на месте какого-то боевого ожога, неприятно морщится. Воспоминания о дяде вызывали в Лорде Огня ностальгию и грустную улыбку.
На дворе было начало лета, правда, в стране Огня лето практически круглый год, но мысль о том, что это – начало беззаботных дней – непонятно откуда взявшаяся, - создавала тонкую и необъяснимую атмосферу счастья. Цветущие растения, мягкая, насыщенная трава, высокие деревья, шелестящие богатыми кронами. Прекрасное воскресное утро.
Теперь при упоминании страны Огня, люди не содрогаются в страхе. Благодаря жизненным урокам, через которые ему пришлось пойти, Зуко научился отличать страх и уважение друг от друга, от чего последнее ценил ещё больше.
Быстро запахнув верх красного кимоно, и убрав волосы в традиционный пучок, он поспешил на улицу.
На деревянном крыльце усадьбы Лорда Огня сидела Мэй, с нежнейшей улыбкой наблюдая за резвящимся пятилетним сыном. Чуткий слух почти сразу же уловил твёрдые шаги мужа; по привычке заправив выпавшую прядь за ухо, она повернулась, встречая супруга своим теплом.
- Доброе утро, - тихо поприветствовала она вышедшего в свет Зуко, лицо которого выразило напряжённость, при виде бегающего по поляне сына.
- Доброе, - ответил он, пытаясь произнести это как можно мягче, но получилось фальшиво; он опустился на крыльцо, рядом с ней, не сводя глаз с наследника.
- Зуко, прошу тебя, хотя бы дома выключи Лорда Огня, - она улыбнулась ему, прищуривая один глаз, от светящего солнца. – Ты в кругу семьи.
Зуко улыбнулся, чуть опуская взгляд.
- Ты права, Мэй, извини, - ответил он, будто освобождаясь от оков официоза. – Просто, меня немного настораживает легкомысленность моего сына… - Он вновь попытался нахмуриться, глядя на отпрыска, пытающегося поймать бабочку.
- Зуко, ему всего пять лет, - попыталась возмутиться Мэй, но, вздохнув, вернула себе свою умиротворённость. – Пойми, глядя на него, ты вспоминаешь маленького себя, и считаешь, что отсутствие внимания со стороны твоего отца было правильным, и сейчас пытаешься воплотить это в своём сыне, - она накрыла руку мужа своей ладонью. – Тебе не стоит повторять его ошибок, Кацуро очень не хватает твоего внимания, он постоянно спрашивает меня, когда же придёт папа? Но папа вечно приходит усталый и измотанный и всё, на что его хватает, это пройти мимо родного сына, не сказав ему даже «Здравствуй». Ты ходишь с таким неприступным лицом, что он просто боится к тебе подойти! – После недолгой паузы она добавила: - Ты нужен ему, Зуко, ему нужен отец…
- Ты как всегда права, - Лорд Огня печально вздохнул. – Я всегда был уверен, что… методы моего отца неправильны мягко говоря, я всегда был уверен, что своему сыну я подарю достаточно внимания и навыков, буду его учить… Но, когда дошло до дела, выяснилось, что я не умею… Я не знаю, что мне нужно ему говорить, как поступать… Когда начинал думать об этом, всё время вспоминал о отце и его методах… - Он переплёл свои пальцы с пальцами жены. – Да и как о нём забыть, когда воспоминания накатывают сами собой, стоит только увидеть себя в зеркале.
Поддавшись какому-то порыву, Мэй крепко обняла его, щекой прижимаясь к густым чёрным волосам, зажмуриваясь от какого-то пылающего счастья от столь внезапной близости.
- Зуко, обещай мне, что впредь ты не будешь заниматься глупостями и не станешь отдаляться от своего сына, - прошептала она, поглаживая его по спине. – Я обещаю, что помогу тебе, и всегда буду рядом, чтобы не случилось…
Когда они отстранились друг от друга, то с каким-то глупым детским смущением посмотрели на стоящего рядом сына, смотрящего на родителей большими чёрными глазами. Не зная как начать разговор, на который он набирался храбрости несколько дней, он смущённо почесал в затылке.
- Пап,… - начал было он, когда крепкой отцовской рукой был подхвачен и усажен рядом на деревянную веранду, между родителями.
- Подожди ещё немного сынок, скоро у тебя должен будет пробудится дар огня, и тогда мы начнём с тобой тренироваться, - важно заявил Зуко, потрепав сына по волосам, но не успело самодовольство, вызванное восхищёнными глазами Кацуро, заполнить ему разум, как он услышал усталый вздох жены. – Что не так? – воскликнул он, поднимая на неё глаза, и сталкиваясь с её скептичным взглядом. – В смысле, нам ещё о многом нужно поговорить, Кацуро, - добавил Зуко, косясь на Мэй, которая одарила его одобряющим кивком.
Воскресное утро было действительно прекрасным.

@темы: гет, Фанфикшн, Аниме

---

[.Лис]

Еще немного Тайзулы.:3

Avatar:Ty Lee and Azula 2 by ~LisVanPiece on deviantART

@темы: Аниме

---

[D-r Zlo]

Автор:  D-r Zlo
Бета:  Бурозубка белая, волшебная
Фандом: "Аватар: Легенда об Аанге"
Название: "4 истории"
Пейринги: Джет/Смеллерби, Пиксквик/Смеллерби, Смеллерби/Катара, Лонгшот/Смеллерби
Тип: гет, фамслеш.
Дисклеймер: на права не претендую, а вот на фидбек и получение удовольствие от фика - очень даже )))

текст

№1: Джет.
Мама пыталась воспитать Смеллерби правильно. Как настоящую девочку.
- Одевайся красиво, - говорила мама. – Ведь встречают по одежке, а у настоящей девушки она должна выражать сущность.
Смеллерби готова была шипеть и кусаться: предложенная мамой одежда смотрелась на ней как на мужчине, так же нелепо и неудобно. Да и потом, мама, зачем красивая одежка при такой-то харе?
- Будь умницей, - говорила мама. – Умная жена будет уступать мужу и казаться беззащитной.
Смеллерби хотелось мрачно сплюнуть в сторону: она считала таких женщин чокнутыми отвратительными манипуляторшами и искренне жалела их супругов. А уж мальчишкам она не уступала никогда: зачем, если она все равно всегда их побеждала?
- Ты же девушка, - говорила мама.
Смеллерби желала в такие моменты уйти в другую комнату, спрятаться за ящиками и в тишине тишайшей сдохнуть мордой к стенке: она и в этом не была никогда уверена.
Так что, мама, с дочерью тебе не повезло.
Впрочем, она не могла не признать маминой правоты: красивым и правильным девушкам всегда все доставалось легко. Смеллерби же не были ни красивой девушкой, ни тем более правильной, поэтому – какой отсюда следует вывод?
Вот и ей приходилось драться, сражаться, бороться, отстаивать свою территорию – и ни в коем случае не рассчитывать на помощь. Никогда. Вот будь она хотя бы симпатичной – другое дело…
Впрочем, гордиться ей тоже было чем. Например, стальной силой воли – когда её деревня ещё была цела, её сорокодневное полное голодание ради того, чтобы закалить себя, вошло в местные байки – «а помните, та чокнутая девочка…». Или хорошо поставленным ударом – влипать Смеллерби не приходилось, по крайней мере до того момента, пока в их деревню не пришли люди страны Огня, и её регулярно клеймили позором на всяческих советах, где брызжущие ядом толстые мамочки и злобно сверлящие взглядом тоненькую фигурку странной девочки всякие высокопоставленные старцы ругались на неё за то, что «она обидела моего Ла Чана!». Неудивительно, что их сыновей в итоге так просто бить…
В общем, странной девочкой была Смеллерби. По всем параметрам необычной.

А ещё Смеллерби людей не любила категорически, так получилось.
Поэтому когда её, зашуганную, запуганную, избитую до полусмерти нашли на развалинах былой деревни, первым, чем она встретила своего внезапного спасителя, это – кулак в лицо.
- Эй, успокойся, - и ошарашенный, но тем не менее лукавый взгляд будущего командира.
Больше чем людей и красивых девушек Смеллерби не любила смазливых парней. Ненавидела прямо-таки. Потому что – даже представляя себя мальчиком она находила себя крайне некрасивым угрюмым парнем, на фоне которого и местные жиробасы кажутся писаными красавцами, а во-вторых…
Парень не должен быть красивым.
Парень должен быть мужественным. Но красота – удел баб, которым, кроме рожи, и похвастать нечем.
Поэтому первое, что решила для себя немного успокоенная Смеллерби, наблюдая за тем, как спрятавшие её где-то на дереве спасители бинтуют ей плечо, так это то, что уж с этим-то парнем она постарается не иметь ничего общего. Никогда.
Фига – ошибалась.

Расчет Джета был верен – после случившегося с её деревней, после пережитого шока и полной потери родных, ничего другого на его предложение вступить в отряд мстителей, кроме твердого «да», Смеллерби бы не смогла ответить. Её не останавливало ни то, что она была единственной девчонкой (хе-хе) в отряде, ни тот факт, что шрамы на лице приходилось маскировать красной краской, ни даже внешность Джета, которая с определенного момента перестала казаться ей смазливой.
Нет, это было связано вовсе не с её спасением – да, она была ему благодарна, но куда больше её впечатлил тот факт, что именно он единственный возглавил – пусть маленький – диверсионный отряд против людей Огня. И что больше никто из их народа этого не делал – боялись ли? или почему? хотя, с их культурой, где всякие Ла Чаны прячутся за мамины юбки…
Смеллерби каждодневно старательно доказывала свою полезность – и, надо признать, с большим успехом. У неё была отличная физическая подготовка, работала она наравне со взрослыми мужчинами, да и к тому же мамины уроки впрок не пошли – готовила Смеллерби, конечно, не прекрасно, но вполне сносно.
- Ну ты даешь, - усмехнулся Джет во время одного из ужинов: кажется, тогда шла неделя с того момента, как Смеллерби стала членом его отряда.
- Чего такого?
- Просто мастер на все руки, - и с той же ухмылочкой пошёл в сторону обсуждающих между собой какой-то анекдот новобранцев.
Так она и не поняла, как относиться к своему предводителю. И как он относится к ней.
Большая часть команды была свято уверена в том, что Смеллерби влюблена в Джета. Она бы и рада была с ними согласиться, но не могла: Джет вызывал у неё искреннее восхищение, уважение, отчасти страх, но, вопреки мнению общественности, никаких нежных чувств она к нему не питала. И, что самое обидное, даже когда она пыталась переубедить товарищей по оружию, что ничего такого она чувствует, становилось только хуже.
Что же думал сам красавчик Джет по этому поводу, Смеллерби узнала только после того, как они вместе сидели в одной из засад.
Точной информации, когда должна была появиться целая куча из трех солдат армии народа Огня, не было, поэтому ребята разделились: Пиксквику с Дюком достался небольшой закоулок у истока реки, а Джет с Смеллерби патрулировали одну из полян.
- Эй, Смеллерби?
Интонация Джета её насторожила: это явно будет нестандартный вопрос… или просьба.
- Чего?
- Я вот тут заметил, - Джет потянулся, вытянув вперёд длинные подтянутые ноги, тайная зависть Смеллерби. – Ты серьезно девчонка?
Со стороны Смеллерби раздался нервный смешок:
- Смеёшься?
- Ну слава духам, - а вот этот взгляд ей уже не нравился. И эта поза, которую принял предводитель партизан леса. – А то знаешь ли, как-то невесело ловить себя на тяге к парню.
- Ты на что намекаешь?
- Да ничего, делюсь соображениями.
Правильно ей не нравились его интонации.
- Слушай, ты, это… - Смеллерби не нашлась, что сказать. – Не смей, в общем, понял?
- Да ладно тебе, - Джет рассмеялся: а для него всё смешки, придурок. И вот без этого оценивающего взгляда можно было бы запросто обойтись. – Знаешь, сделать бы…
- Не собираюсь я быть бабой, понял! – резко обрубила его Смеллерби: Джет приложил палец к губам, чтобы она вела себя тише, и следующую часть фразы она произносила тихим шепотом: - Слушай, я, конечно, девчонка, но давай только ты не будешь на меня пялиться и со мной заигрывать? Я этого не люблю.
- Ладно, как знаешь. – Джет закинул голову назад, а Смеллерби смотрела сквозь пальцы на траву и рассеянно думала о том, что, будь рядом с ней сейчас мама, она бы посчитала ненаглядную дочку полной дурой.
Но мамы рядом не было, а общение с Джетом с того времени осталось на дружески-деловом почтительном уровне.

№2: Пиксквик
Когда Смеллерби, будучи мелкой голоногой соплячкой, слушала истории, сказания и прочие сказки и былины от своего дедушки, она вывела для себя такую интересную мысль: у каждого защитника обиженных и угнетенных друг обязательно большой, толстый и добрый, - или один из друзей, но быть рядом с героем он просто обязан. Она, помнится, ещё задавалась вопросом, почему бы для разнообразия не сделать этого помощника мелким, злым и юрким, но – вот он, один штампов всех этих рассказов.
Таким помощником Джету выступал Пиксквик.
Именно он с самого начала относился к Смеллерби с симпатией, в отличие от остальной команды Джета, а после того, как раскрылся её талант к приготовлению вкусной еды на огне, он и вовсе был ею покорён – даже, наверное, слепой летающий бизон заметил бы тот щенячий восторженный взгляд, которым Пиксквик смотрел на маленькую злую девчонку – единственную в отряде.
Проблема в том, что в проницательности своей Смеллерби была ещё хуже слепого летающего бизона: она была очень наблюдательной, когда дело касалось ловушек, обманок и грядущего прибытия нового отряда людей народа Огня, но в делах сердечных не могла заметить и очевидного. Впрочем, даже если бы она и умела, в сторону Пиксквика она бы посмотрела в последнюю очередь: здоровый толстый глуповатый парень, любящий еду и детей, никогда её всерьез не интересовал даже как друг – в друзей она вообще с некоторого времени перестала верить.
Однажды, когда после серьезного задания она сидела в гордом одиночестве, ела приготовленную ею же самой похлебку и думала о своих чувствах к одному из этих странных чужаков, попутно выражая вслух всю свою ненависть к этому миру вообще, этой дурацкой похлебке в частности и Джету на данный момент, из-за деревьев к ней внезапно вышел сияющий, как начищенный котелок, Пиксквик.
- Привет!
- А, это ты.
Радостное лицо Пиксквика сильно удивило Смеллерби. Интересно, с чего бы такая радость… хотя после последнего набега на деревню Огня они разжились мясом, скорее всего, это его и обрадовало.
- Это тебе, - и широкая грудная клетка Пиксквика скрылась за невероятно огромным букетом цветов. В самом деле, этот букет был настолько большим, что, наверное, приделай его к голове кого-нибудь из солдат армии Озая, он бы запросто смог за ним спрятаться. В нём, казалось, были собраны все цветы этого леса: большие, маленькие, ядовитые, нормальные, полевые, с деревьев – даже водные умудрился где-то раздобыть!
Смеллерби никогда не отличалась криворукостью – она всегда метко бросалась в кого-нибудь из тупых помощников Джета тарелками с едой, но сейчас был первый случай, когда она от шока опрокинула содержимое своей миски на себя и не заметила этого.
- Пиксквик, ты чего? – ошарашенно спросила она. – Я ненавижу цветы, ты это знаешь.
Она никогда не жалела сказанных ею слов, но сейчас даже самое бесчувственное из всех брёвен посмотрело бы на Смеллерби с укоризной: на лице у парня была такая растерянность, горечь и сожалению, что не посочувствовать ему было никак нельзя.
- Ох… - выдавил он из себя. – Извини…
И он ушёл обратно, как показалось шокированной Смеллерби, начиная по дороге не то плакать, не то просто горестно охать.
Она ещё несколько минут сидела на том же месте в полном ступоре, не понимая, что это вообще было. Находившийся неподалеку Лонгшот устало прикрыл лицо ладонью.

Собирать Смеллерби было нечего, кроме сменной одежды и пары ножей; однако, разбирая свою кладь, она вдруг вспомнила, что забыла возле костра верёвку, и отправилась за ней.
Было уже темно, но тем не менее она, к своему удивлению, обнаружила на своём месте совершенно потерянного Пиксквика, играющего с ножом.
- Эй, ты разве не ушёл с…
- Ой, привет! – И даже сейчас, когда он и ещё несколько предателей ушли к людям Огня от Джета, на появление Смеллерби Пиксквик отреагировал немедленным румянцем. – Я тут забыл…
Что именно Пиксквик забыл, Смеллерби не стала спрашивать – она вообще не желала с ним после всего случившегося разговаривать; поэтому, зло поджав губы, она прошла к костру, сняла с лежащего бревна веревку и собралась уже было обратно к себе, как вдруг Пиксквик неуклюже встал, намереваясь преградить ей дорогу.
- Чего тебе? Я не собираюсь говорить с предателем!
- Ты действительно остаешься с ним? Он же плохой!
Смеллерби издала короткий злой смешок: она по-прежнему ничего не понимала в чувствах людей и их душевных порывах, но, кажется, теперь она точно знала, что привело Пиксквика обратно. Вовсе не забытая им вещь. Ну и придурок! Смеллерби даже вообразила себе на секунду, как Пиксквик упрашивает её уйти от Джета: «Он же хотел людей невиновных убить, он плохой! А ты – хорошая!». Ещё небось в любви признается…
Этого ей было вовсе не нужно.
Смеллерби прямо посмотрела в горестные глаза бывшего товарища и чётко произнесла:
- Я остаюсь с Джетом и буду ему помогать. Понял? Тогда уходи прочь!
Но ушла в итоге она – гордо развернувшись к нему узкой спиной и пройдя в свою палатку, где лежала собранная ею сумку. Ей почудилось, что Пиксквик смотрит ей вслед, но убеждаться, так ли это на самом деле, у неё не было ни малейшего желания: больше красивых людей Смеллерби ненавидела предателей.
Больше они с Пиксквиком не виделись. Ни с ним, ни с Дюком, ни со Снирзом – ни с кем из тех, кто тогда их оставил из-за дурацкой разочарованности в бывшем предводителе.

№3: Катара.
А вот к красивым девочкам Смеллерби относилась несколько по-другому, чем к красивым мальчикам: если вторым она завидовала и ужасно их не любила, то по отношению к первым у неё к зависти и неприязни примешивалось что-то вроде… восхищения, что ли. Когда тебе вроде и не нравится человек, но ты взгляд от него оторвать не можешь, и представляешь себе, как он пахнет, как выглядит его лицо при определенном повороте головы и тихонько млеешь. И ненавидишь себя от этого ещё больше.
И как-то так получилось, что именно в то время, когда Смеллерби была одним из партизанов отряда Джета, она впервые увидела Красоту, воплощенную в одном человеке.

День с самого начала был отвратительным: недоставало всего – оружия, провизии всего ничего оставалось, не большее, чем на неделю, лекарств, взрывчатки; в находившееся неподалеку селение Огня прибыло подкрепление, и не факт, что они не знают о партизанских отрядах, отлавливающих солдат Огня в лесу, соответственно, подготовлены они были куда лучше прежних; к тому же погода явственно намекала на то, что последующую неделю должны идти дожди, что для них были сущим наказанием. Джет, впрочем, на все эти опасения и расстройства реагировал со свойственной только ему дружелюбной ухмылочкой и беспечно отзывался: «Ха, проживём!» и собирал людей на новое задание.
В такие моменты Смеллерби очень хотелось его чем-нибудь ударить, и ударила бы, не удержи её вовремя Лонгшот.
- Он идиот, - сказала она ему. – Лонгшот, он безответственный идиот.
«Я знаю», - ответил ей одним взглядом Лонгшот; после того, как они его подобрали в одной из уничтоженных народом Огня деревень, он почти не разговаривал иначе, и понимали его только Смеллерби с Джетом, и это его полностью устраивало.
Смеллерби сплюнула в сторону; больше они к этой теме не возвращались.
Впрочем, потом было всё не так плохо: днём дождь прекратился, и Снирз с Дюком нашли лагерь солдат Огня; если бы удалось его захватить, как рассчитал Джет, то проблема с едой, оружием и лекарствами разрешится сама собой.
Оставалось только его захватить.
Задание обещало затянуться на долгие часы: работу свою Джет с отрядом привык выполнять тихо, тем более что напрямую на лагерь бы напасть не получилось в любом случае – к охране лагеря солдаты Огня подошли со всей ответственностью, и караул менялся едва ли не каждые полчаса, поэтому они были настороже и никакого «захвата под шумок» провести было нельзя. Смеллерби билась головой об дерево: двухчасовое задание потихоньку превращалось в шестичасовое, а то и больше, если им не удастся выцепить момент, когда охрана Огня будет не столь внимательной. Джет, Пиксвик и Снирз обсуждали, нельзя ли проделать какой-нибудь отвлекающий маневр – идея была благодатной, но Джет сильно жалел людей в отряде: отправить их отвлекать солдат Огня – значит, понести жертвы, а такого он не мог позволить. Так что оставалось сидеть и ждать, пока небо на голову не свалится и не раздавит всех к чертям; это было ужасно утомительно.
Однако спустя шесть часов великий дух леса – или черт его знает, кто это из духов был, но явно кто-то хороший, - услышал их молитвы, и наткнул на лагерь людей Огня трех каких-то простых прохожих. Это и было сигналом к действию.
Лагерь они вырезали, кстати, за рекордно короткое время – пожалуй, общая стычка не заняла и двадцати минут, этого Смеллерби точно сказать не могла, так как во время боя не следила за временем, но, когда всё закончилось, не потемнело ни на йоту. И только радостная Смеллерби обернулась, чтобы найти в толпе своих Лонгшота и, повесившись у него на шее, радостно проорать, что «Ну наконец-то мы это сделали!», как тут она увидела… и остолбенела.
Это была Красота.
Красоте на вид было лет пятнадцать-семнадцать; у неё были потрясающие длинные каштановые волос, взятые в косу, голубые глаза цвета горного ручейка и красивая смуглая кожа – не такая смуглая и грязная, как, скажем, у южных плен народов Земли, это был очень красивый и благородный загар, какого Смеллерби никогда не видела. Она вся была такая тоненькая, но не хрупкая, а очень гибкая, как тростник – его ты как не гни, он не сломается, так и тут, кажется… А ещё у неё было очень благородное, почти величественное, лицо, тонкие запястья и очень красивое свадебное ожерелье народа Воды – она, что, замужем?...
Такого Смеллерби видеть ещё не приходилось.
Она застыла, глядя на эту девочку, и рассеянно подумала о том, что, если бы она выросла хоть чуть-чуть похожей на неё, её мама бы была довольна.
Когда Красота встретилась с ней глазами, Смеллерби прямо почувствовала, как она краснеет, бледнеет, зеленеет, сиреневеет одновременно и тут же отвернулась, лихорадочно думая о том, где бы ей сейчас найти Лонгшота.
Искать долго его не пришлось; он словно вырос рядом с ней в это же мгновение, отмывая поднятые им стрелы от крови. Заметив странное состояние Смеллерби, он недоуменно поднял брови: «Что такое?».
- Смотри, - Смеллерби, поджав губы, кивнула назад; он заглянул ей за плечо и присвистнул, вероятно, тоже заметив эту красоту.
«Она?».
- Угу. Скажи… какая?
Лонгшот пожал плечами и вернулся к своему занятию; тогда Смеллерби осторожно обернулась сама.
Рядом с девушкой уже стоял прихорошившийся Джет, жуя какую-то очередную травинку; Смеллерби впервые почувствовала какое-то необъяснимое раздражение перед ним, и ей даже захотелось его чем-нибудь ударить, или отвлечь, или… ну что-нибудь сделать, только чтобы он не стоял так рядом с ней.
«Придурок, - зло подумала она. – Впечатление произвести хочет, красавчик хренов».
От Красоты и Джета её отвлек Дюк, который, прыгнув прямо на неё, радостно закричал:
- Биии, слушай, а у нас… представляешь, кто у нас!...
- Меня зовут Смеллерби, идиот! – огрызнулась она. – И слезь с меня наконец!
- У нас Аватар в гостях!
- Аватар?...
Смеллерби была полностью покорена увиденной ею Красотой, поэтому она не обратила внимания на остальных двух путников, которые были вместе с ней. Когда она посмотрела на них, то не поверила своим глазам: одним из них действительно был Аватар – совсем мелкий ещё мальчишка, немногим старше Дюка, в оранжевых одеждах и со вытатуированной стрелкой на лысой голове. Мальчишка был большеглаз, улыбчив, и, кажется, излишне восторжен, потому что он тут же повесился на Джете, расспрашивая его обо всём и приходя в дикую радость от каждого его слова. Вторым же был какой-то парень с кислой физиономией, который был внешне удивительно похож на Красоту – конечно, чуть пострашнее, не такой красивый, но всё же – тоже смуглый, голубоглазый и темноволосый.
Но Красота была интереснее; поэтому весь вечер Смеллерби исподтишка наблюдала за ней.
Лонгшот покачал головой: он уже начал понимать, что ничем хорошим ни для нихЮ ни для Смеллерби эти путники не обернутся. Особенно эта девушка, Красота.
К концу дня Смеллерби о Красоте знала почти всё: что она с братом Соккой из южного племени Воды, что её зовут Катара и ей семнадцать лет, что они с Аватаром Аангом (который, по мнению Смеллерби, больше похож на лысую обезьянку) собираются спасти мир от тирании Лорда Огня (и ей становилось страшно за мир, который должен спасти вот этот вот… ребёнок), что у неё от солдат Огня умерла мать и пропал отец, что у них за этот месяц выпало столько приключений, сколько у Смеллерби не было за все её шестнадцать лет. А ещё она знала, что у Красоты – у Катары – самые красивые в мире руки и самые голубые глаза. И что у неё ещё потрясающий смех, у Смеллерби точно такой никогда не вырастет. И что она удивительно быстрая и ловкая – для девчонки-то, которая с парнями никогда в рукопашную не дралась. И что…
Смеллерби впервые почувствовала себя полноценным мальчишкой. Не просто лохматым придурком с недоразвитым женским телом, а самым настоящим мальчишкой, который испытывает муки первой любви, при этом страшный, как сам Ад, и который очень сильно хочет понравиться своей возлюбленной.
Но, увы, одно дело чувствовать себя мальчишкой, а другое дело – им быть. А им, понятное дело, Смеллерби не была.
Проблема. Ужасающая и угнетающая проблема.
Лонгшот видел, что творится с его боевым товарищем, закатывал глаза, красноречиво вздыхал и всячески намекал Смеллерби, что было бы неплохо заняться чем-нибудь другим, а не следить за красивой девушкой, с которой к тому же заигрывает Джет. Смеллерби огрызалась, шипела и просила Лонгшота прекратить «на меня так пялиться, словно я последняя дура!». Впрочем, она не могла отрицать его правоты…
…особенно когда она случайно столкнулась с Красотой лоб в лоб.
- О, привет, - улыбнулась ей Красота, и Смеллерби пошла мучительными пятнами: и какого черта эта красотка так спокойно с ней общается? Из своего деревенского прошлого она всегда помнила, что красивые девушки при виде страшненькой Смеллерби задирали нос и проходили мимо, а она-то почему не такая?
- П-привет, - выдала наконец она.
- Ты тоже из партизан Джета? – А ещё она ослепительно красиво улыбается, эта Красота. – Я видела, как ты сражался с теми солдатами народа Огня. Это было просто здорово!
- Да ладно, чего уж там, - а ещё Смеллерби всегда помнила, что лучший способ развеять свои всяческие бредовые влюбленности и мечтания, это разговаривать с предметом обожания нарочито грубо. Во всяком случае её так брат учил.
- Да ладно тебе, не скромничай! – Она протянула Смеллерби руку. – Я Катара, а ты?
- О, Смеллерби! – Девушка только хотела ответить Красоте и назвать своё имя, как тут раздался радостно-ироничный возглас Джета. – Слушай, вы с Лонгшотом не могли бы проверить все то, что нам удалось забрать у тех мерзавцев из Страны Огня? А то мало ли, продукты порченые, или ещё что такое неприятное…
- Конечно, - ответила Джету сквозь зубы Смеллерби, бросая на своего ухмыляющегося предводителя острый злой взгляд. Джет же ещё шире ей улыбнулся, прислонившись к дереву:
- Смеллерби. Один из самых славных и достойных парней в моём отряде. Правда, злой как чёрт…
- Но очень милый, - ответила ему Красота; Смеллерби не видела их лиц при этом диалоге, но от этих слов Катары она тихонько, совершенно по-детски обрадовалась и шла уже дальше, едва сдерживая идиотскую широкую улыбку, как у этого Аватара.
Но Джет все равно козел и сволочь.
Впрочем, то, что эта девчонка считает её парнем, сильно обнадеживало Смеллерби; неизвестно, почему – о любви никакой тут речи идти не может, какая уж тут любовь между девчонкой и девчонкой, да ещё тем более между страшненькой и прекрасной… Но всё равно Смеллерби чувствовала себя почти что счастливой.
Почти.

Те несколько дней, которые пробыли у них Красота с товарищами, перевернули жизнь в отряде вверх дном.
План Джета по уничтожению деревню стал известен всем, и отряд, возглавляемый в первую очередь Снирзом и Пиксквиком, покинул его; Лонгшот стал мрачнее обычного и перестал разговаривать вообще, даже взглядом; ну а Смеллерби…
А Смеллерби казалось, что ещё чуть-чуть, и она либо сойдёт с ума от всего этого, либо впадёт в некрасивую бабскую истерику и таким образом откроет свой настоящий пол.
Красота попеременно то ужасно раздражала её, и ей хотелось на неё рычать, издеваться, всячески оскорблять и обижать; то привязывала к себе настолько, что Смеллерби ловила себя вдруг на очень странных желаниях – например, нагнуться и быстро поцеловать Красоту в то место на шее, с которого начинают расти волосы. Или прижаться как-то к ней и обнять. Она себя утешала тем, что, вероятно, так у неё проявляется тоска по маме – ведь после уничтожения деревни и до этого момента ей не приходилось иметь дела с девушками, а тут… да ещё красивая такая…
В любом случае, когда они с помрачневшим и посерьезневшим Джетом и Лонгшотом отправились в Ба Синг Се, ей стало немного легче. В основном потому, что дел хватало и без этих глупых чувств, да к тому же после того, как истинные намерения Джета раскрылись, Катара наверняка к ним будет относиться презрительно, так что больше ловить тут было нечего…
И Смеллерби полностью смирилась с этим.
Но всё равно иногда её накрывала какая-то жуткая, мучительная тоска, идиотские мысли «А если вдруг…» и воспоминания начинали душить её особо остро.
Смеллерби знала, как можно избавиться от боли при ранении или болезни, но понятия не имела, как лечить вот такую боль, у которой нет очага, и она просто тупо давит на сердце со всех сторон. Этому и мама её не учила, хотя, как иногда казалось Смеллерби, будь она жива, она бы точно, точно рассказала…
Единственное, что спасало в это время, так это общее дело, вера в Джета и поддержка Лонгшота – без него бы Смеллерби, как ей казалось, совсем бы с катушек съехала.
- Эй, знаешь, что, - внезапно заговорила она с ним после ссоры со старым мастером чайных дел на корабле, - спасибо тебе.
«За что?» - задавал удивленный немой вопрос Лонгшот.
- Ты единственный, у кого я могу рыдать на плече, и меня не сдадут в дом сумасшедших, - ответила Смеллерби с едкой и нарочито наглой усмешкой.
«Дура», - пожал плечами Лонгшот, но глаза его потеплели.
И только после событий в Ба Синг Се Смеллерби поняла, что избавилась от этой дурацкой влюбленности в Красоту.
По крайней мере, ей так показалось.

№4: Лонгшот
Смеллерби всегда считала дружбу дороже каких-либо паршивых любовных отношений. Любовь это что, привязанность, пшик – и всё, причём зачастую односторонняя, и нацелена исключительно на продолжение рода… а вот дружба – это уже серьёзно. Дружба не взаимной не бывает, и для друга ты всегда сделаешь то, чего не сделаешь для себя. Святое чувство, эта дружба, уж получше всех любовей.
Так получилось, что в деревне друзей у неё не было. Были ребята, с которыми она играла в войнушку, с кем могла пошутить или в шутку подраться, но друзей не было. Среди девчонок так тем более – скучные они были, эти девчонки, да и со страшненькой Смеллерби дружбу водить не собирались. Мама, помнится, расстраивалась по этому поводу очень сильно, она-то ждала, что её дочь станет настоящей девушкой…
Не получилось, мама. Не сложилось.
В отряде друзей у неё тоже не было: даже те, кто назывались таковыми, Смеллерби воспринимались скорее как боевыми товарищами и опять же – людьми, с которыми было весело и задорно. Но друзья?.. да какие там друзья, когда у каждого душа была наглухо закрыта за броней из стали, усмешек и общего дела. Ни о какой дружбе не шло и речи.
Впрочем, нет: потом в отряде появился человек, которому Смеллерби могла доверить абсолютно всё.

- Чёрт, не успели.
Джет при виде горящих деревень менялся до неузнаваемости: казалось, смуглое его лицо бледнело, сам он становился как-то старше и серьёзнее, и даже выплёвывал свою тростинку изо рта. Остальные тоже держали себя скованно и закрыто: в отряде не было ни одного человека, у которого люди из племени Огня не сожгли бы деревню.
Этот раз исключением не был.
Пиксквик, Дюк и другие партизаны из отряда Джета принялись тушить пожар, чтобы огонь не перекинулся на лес, а Джет, Снирз и Смеллерби принялись искать выживших и доставать трупы из домов, чтобы по-человечески их захоронить.
Смеллерби не запомнила, сколько всего ей пришлось перетаскать трупов до того момента, пока она не почувствовала, что у одного из найденных ею тел есть пульс – слабенький, но есть.
- Джееет! – закричала она и закашлялась: дым забивался ей в легкие. – Джет, тут живой человек!
Никакого ответа. Вероятно, Джет в это время был в другой части деревни.
Она потащила парня из дома, из деревни, в лес; когда она вытащила его на безопасное расстояние до деревни, вытаскивать остальные тела было уже поздно – деревня сгорела полностью, и огонь сейчас уже сходил на нет.
Она достала из поясного мешочка лечебную воду, чтобы обеззаразить раны, и бинты; в целом, парень производил впечатление почти не пострадавшего, бессознательного, но не пострадавшего.
Ран было немного, и перемотать их было несложно; сложнее было выдернуть у него из рук лук, в который он вцепился намертво, даже будучи без сознания.
- Давай же, - шипела Смеллерби сквозь зубы. – Ну, давай же, приди в себя!
И пришёл.
Веки парня задрожали и он открыл глаза, в растерянности, отчаянии и недоумении уставившись на внезапную спасительницу. Смеллерби вздохнула с облегчением.
- Слава духам, жив. Потерпи, сейчас остальные придут…
Парень попытался привстать, но тут же согнулся от боли в раненом плече.
- Не шевелись ты, - поддержала его Смеллерби. – Ты весь ножом истыкан, сейчас рана откроется. Сам потом себя лечить будешь.
«Да где же Джет?».
Стоило ей только так подумать, как почти в ту же секунду из города вышел Джет с отрядом, которые вытаскивали трупы из брошенных домов. Увидев Смеллерби с раненым, Джет переменился в лице и встревожено кинулся к ней:
- Как он? – без предисловий спросил предводитель отряда лесных партизан.
- Ранен, но живой. – Смеллерби поджала губы. – Там ещё трупы были, я не успела их вынести, и…
- Ничего, - Джет похлопал Смеллерби по плечу. – Ты поступила правильно, им уже все равно. Эй, Снирз! – окликнул он угрюмого подростка. – Тут раненый, его срочно нужно отнести в лагерь!
Так Смеллерби впервые познакомилась с Лонгшотом.

Поначалу им всем Лонгшот казался немым: он ни с кем не разговаривал, всё время молчал, лишь отпуская иногда злобные, недружелюбные взгляды в сторону партизан Джета. Лишь один раз, когда Снирз мрачно пошутил, что «у всех отряды как отряды, а у нас одни больные: здоровяк, ребёнок, девочкомальчик, а теперь вообще немой» сухо бросил ему «Заткнись» и повернулся к остолбеневшим товарищам спиной.
После этого к Лонгшоту стали относиться несколько странно: его явно побаивались, но при этом сильно уважали – если Смеллерби поначалу кидалась и огрызалась на каждую шутку о ней и её положении, то Лонгшот исключительно молчал и не реагировал, поэтому желание подшучивать над странным новичком пропало.
Единственные, с кем Лонгшот хоть как-то взаимодействовал в эти дни, были Джет и Смеллерби.
Джет сразу увидел потенциал в подобранном парне и относился к нему с почтительным уважением; неизвестно, как к этому относился сам Лонгшот, но, казалось, он единственный, помимо Смеллерби, кто слушал все его пафосные монологи о свободе, равенстве, братстве и ненависти к народу Огня вдумчиво, не пропуская ни единого слова.
А Смеллерби… ну, это была Смеллерби.
Она сразу почувствовала симпатию к спасенному ею пареньку, и, едва он только выздоровел и вступил в отряд Джета, она тут же взялась его патронировать – с полного одобрения Джета, разумеется. Она слишком хорошо знала, что это такое – привыкать к новому образу жизни, когда трагедия ещё не улеглась в душе, и ты привык к тому, что было раньше, поэтому она всегда дружелюбнее остальных относилась к новичкам.
Однако Лонгшот на удивление быстро адаптировался к новой среде. Он оказался неплохим воином и просто великолепным стрелком – во всяком случае, Смеллерби не могла вспомнить никого другого, кто умудрялся бы стрелять тремя стрелами одновременно. Когда он впервые продемонстрировал это своё умение, Джет присвистнул, а Смеллерби не могла сдержать удивленно-восторженного «Ух ты!». Остальные тоже были явно впечатлены.
В общем, таланты Лонгшота в отряде были востребованы, и он даже стал учить кого-то из товарищей стрелять из лука таким образом.
Впрочем, не все у него было так же безоблачно.
Один раз Смеллерби пошла на своё любимое место в лагере – ветка толстого двухсотлетнего дерева, с которой открывался отличный вид на лес и частично – на море. Таких деревьев в их части леса было много, и для того, чтобы следить за перемещениями солдат Огня, Джет выбирал другие места, где его ребят не было бы видно за кроной, но, тем не менее, Смеллерби очень любила это место, несмотря на потенциальную опасность быть обнаруженной.
Она не сильно удивилась, когда встретила там Лонгшота – вероятно, он тоже, как и она в своё время, искал место для уединения, и не нашел ничего лучше это ветки, поэтому она тихонько спрыгнула с лианы к нему.
Он повернул к ней голову, и Смеллерби встревожилась: Лонгшот до этого никогда не показывал своих эмоций, и та тоска, которую она увидела сейчас в его глазах… в общем, это было страшно. Очень страшно.
- Эй, ты чего? – осторожно спросила она.
Лонгшот помотал головой и отвернулся, вновь смотря на искрящуюся кромку моря вдоль линии горизонта. Смеллерби посмотрела туда вместе с ним.
- Ааа, понимаю, - тихо произнесла она. – Тоскуешь, да?
Лонгшот не ответил и даже не посмотрел в её сторону: не будь Смеллерби такой наблюдательной, она бы и не заметила, как нервно он сглотнул от её слов.
- Мне тоже было больно… поначалу. Когда деревню сожгли.
Лонгшот перевёл на неё взгляд.
«И у тебя тоже?».
- Да у всех тут так, - максимально небрежно бросила ему Смеллерби. – Только не рассказывают. Привыкли, наверное, к этому быстро привыкаешь. А рассказать и некому, хотя у всех всё происходило то же самое.
Лонгшот тяжело вздохнул и слегка улыбнулся.
«Спасибо».
- Да не за что, - улыбнулась ему в ответ Смеллерби. Только улыбка это была какой-то неправильной. Слишком горькой, что ли…
С тех пор они довольно часто вдвоём поднимались на это место – ветку одного двухсотлетнего дерева, с видом на большую часть леса и краешек моря.

Они довольно быстро стали хорошими друзьями, «не разлей вода»: задания им давали исключительно совместные (отчасти потому, что тандем хорошего стрелка и хорошего бойца в ближнем бою давал неплохие результаты), и вообще они редко когда появлялись отдельно друг от друга… и да, тренировки у них были тоже совместными – в основном, правда, потому, что они пытались научить друг друга своим способностям, но выходило у них это не очень хорошо – Смеллерби так и не научилась стрелять из лука, а Лонгшот – пользоваться кинжалами в бою. К тому же Смеллерби была единственной, кто мог переводить людям мрачные взгляды Лонгшота, а тот в свою очередь единственный умел блокировать приступы бешенства у Смеллерби.
В общем, если сказать, что они были неразлучными друзьями и партнёрами, то это будет чистейшей правдой.
Джет смотрел на их общение со стороны и посмеивался, хотя относился к их дружбе очень положительно.
Впрочем, он был из такого сорта людей, которые иногда проверяли отношения между людьми на прочность.
- Смеллерби, - раз спросил он её, - слушай, а эта краска на твоём лице – она что-то значит?
- Ну да, - уверенно ответила не разбирающаяся в тонких интригах девушка. – У нас так в деревне красили воинов, когда они шли на войну. А что?
- Ух ты! Ты меня бы таким образом накрасить не смогла бы?
И Джет невинно подставил ей своё лицо.
Когда покраска лица закончилось, на поляне появился Лонгшот; Джет откинул волосы с лица и воскликнул:
- Чёрт, это удивительно! Эй, Лонгшот, я выгляжу симпатичным?
Лонгшот быстро взглянул на Джета, сухо поджал губы и спешно удалился, не издав ни единого звука.
- Что с ним? – удивилась Смеллерби.
Джет пожал плечами: он уже начинал жалеть о своей выходке. Это хорошо, что Смеллерби не знает о том, что в деревне Лонгшота таким образом красили молодожён…
Джет ещё долго после этого извинялся перед Лонгшотом за свою шутку.

После провала с поджогом деревни Лонгшот был единственным, кто последовал вслед за Джетом и Смеллерби в Ба Синг Се; он больше не мог сказать, что разделяет идеи и убеждения Джета, тем более что они день ото дня становились все более навязчивыми и параноидальными, но бросить его считал для себя постыдным – и это не говоря уже о том, чтобы уйти от Смеллерби.
Ей же в то время было ужасно плохо: она с трудом сдерживала свою тоску по Красоте и страдания, что их казавшаяся крепкой и неразрушимой команда так ничтожно распалась; что Джет так и не смог расстаться со своим прошлым, хотя убеждал ребят в обратном, но, тем не менее… и да, эти его дурацкие подозрения о беженцах с корабля. Которых он с какого-то идиотизма принял за беглых людей Огня. Ну не идиот ли?
Всё это сильно било по Смеллерби. И когда на корабле тот самый престарелый чайный мастер обратился к ней как к мальчику, она не выдержала и накричала на него зачем-то – впрочем, не зачем-то, потому что. Потому что ей было больно, плохо, потому что её искренне бесила неопределенность этой ситуации, потому что она вновь потеряла свой дом, потому что до сих пор не знала сама, кто она есть и что ей вообще надо делать…
И вообще, если бы не Лонгшот, она бы в это время окончательно бы сошла с катушек.
Когда Джет ушёл от них и попал в плен к Дай Ли, депрессия Смеллерби пошла по новому витку.
- Нам надо его спасти, - сказала она вечером Лонгшоту.
«Зачем?».
- Но мы же его команда! Лонгшот, он верит в нас!
«Это был его выбор», - пожал плечами Лонгшот.
- Да, он сам от нас ушёл, но… - Смеллерби ударилась головой об стол. – Чёрт, я чувствую себя предательницей.
Лонгшот на это ничего не ответил, только лишь обнял её за плечи.
Ещё в эти дни она пристрастилась к фруктовому пиву: другое достать было и нельзя – как Ба Синг Се не позиционировал себя «городом культуры и праздника», в котором нет места войне, она всё же не могла на нём не сказаться – в частности, из-за перебоев с поставкой нужных для пива ингредиентов, приходилось обходиться тем, что имелось в самом Ба Синг Се и его предместьях.
Смеллерби это невероятно злило.
«Город веселья, мать его», - зло думала она про себя, прикладываясь к кружке.
Один раз Лонгшот всё же перехватил её руку и строго посмотрел на неё.
- Ладно, наверное, ты прав, - вздохнула она, ставя кружку на стол. – Пора с этим завязывать.
«Давно пора».
В такие моменты Лонгшот казался ей строгим папой, и она с этого начинала жутко раздражаться – но не сейчас. Сейчас же она потянулась и криво усмехнулась:
- Настала новая пора! Иначе зря мы ехали в Ба Синг Се, что ли?
«Ты точно сегодня только пиво пила?»
- Никакого отряда сопротивления, никакой дурацкой борьбы за свободу… и никакой любви, - помолчав, добавила она; и ей показалось, что этим словам Лонгшот сильно удивился.
«Почему?».
- Потому что…- Она не знала что ответить. Но, помолчав и подумав, всё же выдохнула: - Да потому что. Вот сколько не рассказывали про любовь – это всё для красивых и благородных. А я что?
Такого возмущенного шока она на лице Лонгшота не видела ещё ни разу. Странно, что от высоко поднятых вверх бровей с его головы не упала шляпа. Смеллерби даже показалось, что от такой реакции друга на её слова она даже потихоньку начинает трезветь.
Немного помолчав, он всё же остолбенело выдал:
- Ты что, дура?
Смеллерби не знала, что ему ответить. Она вжала в голову в плечи и начала что-то тянуть про «Ну а что…», пока, наконец, Лонгшот с поджатыми губами не подошёл к ней, не поднял, не перекинул через плечо и не потащил куда-то вглубь дома.
Такой реакции она от него не ожидала. И даже орать, визжать, кусаться, брыкать ногами и требовать «Спусти меня немедленно!» стала далеко не сразу, но он хоть бы хны.
В итоге он её принёс в какой-то погреб, где стояло всего пара свечей на столе, матрас и зеркало, даже окон никаких не было, и запер дверь.
Смеллерби довольно много ругалась, причем всякими словами, за которые ей в прошлом не раз слетало от Пиксквика, который берёг нежные детские уши Дюка, но таких выражений Лонгшот ещё никогда не слышал – не только от неё, вообще в принципе. Она билась в дверь, рычала, орала, требовала её выпустить – без толку: если он как-то и реагировал на её требования, то отвечал исключительно молча.
В итоге она, злая и обессиленная, плюхнулась на матрас перед зеркалом; и ей ничего не оставалось делать, кроме как посмотреться в него.
Она уже давно не видела себя в зеркале: года три, наверное, или даже больше, с тех пор как сожгли её деревню – в отряде зеркал, разумеется, не было, и единственное, чем ограничивалась Смеллерби, это поверхность воды, но – ну что в ней можно разглядеть?
Причём это было связано не только с отсутствием зеркал: Смеллерби и сама не хотела в них смотреть, так как ещё со своего деревенского детства помнила, что ничего хорошего она там не увидит – мальчишескую физиономию с синяками, ушибами, носом картошкой и злым выражением глаз, лохматую нечёсаную голову… и что, и всё. Зачем лишний раз расстраивать саму себя?
Но человек, которого она сейчас видела в зеркале, имел мало общего с тем нелюдимым деревенским пацаненком.
Нет, конечно, красоткой она не стала. Нос по-прежнему картошечный, овал лица тоньше не стал, всё та же диспропорция жуткая, неженственная… Разве что грудь немного выросла, да и царапины с синяками с лица исчезли.
Но всё-таки что-то в этой девушке всё же было. Симпатичное.
А если стереть краску?
Воды рядом не было, поэтому пришлось стирать слюной, размазывая краску по лицу.
Несмотря на то, что кожа приняла от краски красноватый оттенок, всё же лицо немного от этого изменилось и – о, ужас! – стало женственнее.
Смеллерби тряхнула головой: волосы у девушки в зеркале растрепались одуванчиком, отчего та стала выглядеть миловиднее и беззащитнее.
«Чёрт, неужели я действительно так изменилась?».
Смеллерби не знала ответа на этот вопрос, равно как и не знала, кому верить больше: вот этой вот подозрительно симпатичной девушке в зеркале или держащемуся у неё в голове образу страшноватой пацанистой девчонки, глядя на которую и не поймёшь, некрасивый ли это парень или же некрасивая девочка…
Она настолько крепко задумалась над этим вопросом, что даже не стала избивать Лонгшота после своего освобождения.

Смеллерби почти никогда не плакала: пару раз всего, когда соплячкой ещё совсем была и когда деревню сожгли, больше ни-ни. Она твердо была уверена в том, что это бабская привилегия – ныть и плакать, ей же этого не позволяло положение. Да и постыдно это, что уж там.
На смерти Джета она же рыдала, даже не пытаясь скрыть своих слёз – да и скрывать их было не от кого, не от Лонгшота же, который сам вот-вот заплачет…
После того, как Аватар с командой помогли им справиться с воинами Дай Ли и они выбрались на поверхность, первое, что они сделали, это с почестями похоронили Джета. Почести эти, впрочем, были весьма условные – просто положили рядом с ним его клинки, Смеллерби воткнула ему соломинку в рот, а Лонгшот поставил рукодельную табличку с вырезанным на ней именем бывшего предводителя. И постояли с минуту, в полном молчании. Потом в таком же полном молчании вернулись домой.
Смеллерби не могла думать ни о чём: ни о том, что она впервые за месяц увидела Красоту-Катару и ничего с этого не почувствовала, ни о том, что Ба Синг Се, оказывается, вовсе не такой светлый и праздничный город... даже воспоминания о Джете её не гложили. Просто вот конкретно сейчас у неё в голове была только одна чёткая и ясная мысль: его нет. Как больше нет отряда сопротивления.
Хорошая смерть: даже умирая, боролся до последнего – за свободу и за свою жизнь. Достойная для воина смерть.
Она искоса посмотрела на Лонгшота, так и не притронувшегося к еде, и он… плакал?
- Эй.
Он медленно повернул к ней голову: Смеллерби накинула ему на плечи покрывало из степных буйволов и посмотрела ему в глаза.
- Эй, не плачь, слышишь?
Лонгшот криво усмехнулся.
- Ты же парень, ты не должен плакать.
Большой палец, которым она провела под глазами Лонгшота, дважды обожгли слезы; от этого было даже немного больно.
- Джет бы не оценил. Знаешь, что он бы сказал? – И Смеллерби старательно воспроизвела голос Джет: - «Хей, парень, хватит ныть! Нас ждёт светлое будущее!»
Лонгшот, услышав это неумелую переделку голоса своего бывшего предводителя, всё же издал короткий нервный смешок и, тепло посмотрев в глаза Смеллерби, тихо сказал:
- Хорошо, не буду.
Вслух. Смеллерби показалось это очень важным – особенно в тот день, когда умер Джет.
Это настолько сильно её обрадовало, что она даже не сразу обратила внимание на то, что Лонгшот придвинул её за плечи к себе и поцеловал в губы; очнулась лишь тогда, когда он несильно прикусил ей язык. Она не любила боль, с ней было связано слишком много плохих воспоминаний и мучительных последствий, но тут она даже не стала после поцелуя драться с Лонгшотом. Ей это даже в голову не пришло, что было совсем удивительно. Только лишь удивленно-добродушно выдавила из себя «Ну ты и крокодил», и они некоторое время сидели, прижавшись друг к другу вплотную и тепло дыша на кожу.
Свой первый поцелуй Смеллерби представляла себе совсем не так, но альтернатива была неплохая.
- Ты красивая.
Она подняла глаза на Лонгшота: тот говорил абсолютно серьезно, пристально глядя на неё. Она некоторое время помолчала, затем тихо ответила ему:
- Спасибо.
Так закончился этот тяжелый для них день.

@темы: фанфикшен

---

Магия крови

[~jasper~]

Фэндом: Avatar. The Last Airbender. Третий сезон.
Персонажи: Хама, Катара, Кая, упоминаются члены "команды Аватара".
Рейтинг: отсутствует
Жанр: драма, АУ
Размер: мини
От автора: В сериале очень неоднозначно говорится о гибели матери Катары. Ни разу не было сказано, что после рокового нападения на деревню Южного племени Воды, Хакода, Катара и Сокка нашли тело. Всегда произносится что-то вроде: "Когда мы вернулись, ее уже не было". Ну а мой бредогенератор только подтолкни - помчится как локомотив. Поэтому в данном фике Кая жива.
Предупреждение: Очень уж жгла меня эта идея. А как начал исполнять... В общем, если что, сильно тапками не кидайте. Выбирайте обувь помягче (;
Лучше всего читается под
За предоставленную композицию благодарю  Oh, panic!

Они шли темной лесной тропой, возвращаясь с горы, как вдруг невдалеке услышали приглушенные детские голоса. Один из подростков рассказывал страшную историю. Но получалось у него совсем не жутко. О чем сразу же ему и заявили.
"Дети... Что они делают так поздно в лесу?" - на миг коснулось сознания Каи, как ее мысли перебил тихий спокойный и уверенный голос одной из девочек, сидящих у костра:
- Давайте я расскажу вам страшную историю, которая случилась на самом деле. С моей мамой...
Едва Кая услышала начало страшилки, как ее сердце забилось часто-часто, а в глазах потемнело. Эту историю она знала. потому что сама рассказывала ее. Очень давно. Своей дочери. Прошло уже более десяти лет, но было словно вчера.
- Катара... - прошептала она, и уже было рванулась к костру, но Хама остановила ее.
- Подожди, - мягко проговорила она своим скрипучим голосом. - Даже если это твоя дочь...
- Что значит "даже если"? - тут же возмутилась Кая, уже опознавшая среди ребят и Сокку. Он был так похож на Хакоду. - Да, прошло много лет, но я из миллиона детей узнаю своих.
- Даже если это твоя дочь, - с нажимом повторила ее спутница, мы не знаем, не служит ли она народу огня.
- Но... - воспротивилась женщина.
- Как ты уже заметила, много лет прошло. И немалое могло измениться. И как бы это больно ни звучало - твоя девочка - тоже.
- Она не такая...
- И все же.
- Но кем бы они ни были, это всего лишь дети, - предприняла последнюю попытку Кая. - И мы не можем оставить их здесь, в лесу, когда есть более подобающее пристанище...
- Хорошо, - сдалась Хама и улыбнулась. - Я отведу их в свой дом. Разузнаю обо всем. И если опасности не будет, я позову тебя и буду первая радоваться воссоединению семьи.
Кая в ответ согласно кивнула. И, стоя на безопасном расстоянии, осталась наблюдать, как ее старшая подруга выходит на свет костра.

* * *
В скором времени Хама навестила Каю в ее небольшом домике на окраине. Они сразу договорились жить по отдельности. Едва решили осесть в этом поселении. Даже приехали с разницей в несколько дней и с противоположных сторон. Для осуществления плана, который они придумали совместно, местные жители не должны были знать об их знакомстве.
- Знаешь, они очень любознательны, - Хама не произнесла "любопытны". - Особенно, твой сын. Пока меня не было, они умудрились открыть запертую комнату и обнаружить мой гребень. А твоя дочь очень жива умом. А еще она талантлива. Из нее, в скором будущем, выйдет могущественный маг воды.
- Значит, опасности нет? - с надеждой в голосе произнесла Кая.
- Погоди. Я еще не все рассказала, - перебила ее Хама. - Она и Сокка... Они нашли Аватара. Подумать только, он был заморожен в огромной глыбе льда совсем недалеко от нашей деревни. Он находился там около сотни лет. А мы даже и не подозревали...
- О, великие духи... - только и смогла всплеснуть руками Кая.
- Да. И теперь они помогают ему найти учителей по магии всех стихий. Твоя дочь обучает его. И слепая девочка - тоже. Они собираются сразиться и победить Лорда огня.
- Мы должны им помочь! Они же совсем еще дети...
- Но как?
- Я обязана научить свою дочь тому, что знаю сама.
- Ты хочешь, чтобы она обучилась магии крови?
- Да, - Кая уверенно кивнула. - Иначе им не победить. Идем. Я расскажу детям, кто я такая. Полнолуние уже скоро.
- Нет, - словно отрезала Хама. Коротко. Как острым ножом. Кая даже вздрогнула, замерев на пороге. - А ты подумала о том, что Катара не простит тебе этих уроков?
- Она ненавидит народ огня.
- В основном потому, что они отняли тебя у нее.
- Но Катара умна, она поймет...
- Но трещина навсегда останется между вами. И, возможно, разрастется в пропасть. Она будет постоянно задаваться вопросом, почему ты, будучи живой и на свободе, не вернулась домой. К ним. Ты же не будешь ей рассказывать о том, что под горой? Этого она точно не поймет никогда. Катара сильная. Но слишком добрая. Не разрушай ее светлую память о тебе.
- Но я не могу оставить все так, как есть.
- Ну... значит я буду ее обучать.
- Ты?
- Да. Что с меня взять? Я - сошедшая с ума старуха. И мне не нужна ее любовь так, как она нужна тебе.
- Но ты же не владеешь магией крови!
- А ты поможешь мне. И Катара, как и наши пленники, увидит лишь меня.
- Хорошо, - сердце болело, но Кая смирилась. Хама в очередной раз была права. Магия крови дается через отчаяние и боль. И это не тот дар, за который ученик поблагодарит своего учителя. - Я не хочу терять ее едва обрету снова.
- Ну вот и ладненько, - обняла ее Хама. - Вместе мы справимся.

* * *
Обучение началось в тот же день. Хама отвела Катару на бескрайнее маковое поле. Стоя посреди него, девочка была так увлечена рассказом своей новой наставницы, что даже не заметила темной фигуры неподалеку. Кая наблюдала, готовая объединить силы с Хамой, если той их не достанет. Когда-то давно ее подруга была сильной волшебницей воды. Но плен и старость сделали свое дело.
"Ты же не будешь ей рассказывать о том, что под горой? " - стучало в висках Каи, а на глаза наворачивались так давно уже забытые слезы.
"Быть может, зря мы все это затеяли?" - сомнения начали терзать ее уже давно, но лишь с появлением в поселении дочери, обрели силу. - "Может нам следовало сразу отправляться домой, а не оставаться в стране огня?"
"Но только здесь мы можем отомстить народу огня за все унижения", - "заговорил" внутренний голос.
"Но кому мы мстим? Таким же мирным жителям. Нам нечем гордиться".
"Ока за око".
"Но из-за этой мести я не могу сейчас пойти и обнять свою дочь".
"Она не стала бы такой сильной, если бы не потеряла тебя".
На маковой поляне уже давно было пусто. Хама и Катара ушли. Лишь черный круг выгоревших цветов напоминал о том, что недавно здесь занимались магией. А неподалеку от него стояла сильная-слабая женщина и по ее щекам текли слезы.

* * *
Кая наблюдала издалека, скрываясь в тени листвы. Полная луна освещала поляну на которой находились Хама и Катара. Пока что пожилая волшебница справлялась хорошо. Все шло именно так, как они распланировали. Сейчас ее подруга и наставница более подробно рассказывала историю своего пленения. А у Каи перед глазами стояла картина ее последних минут в поселении на Южном полюсе. Злой взгляд предводителя захватчиков. И его требование выдать последнего мага воды.
В тот момент Кая возблагодарила духов, что никому никогда не показывала своего дара. И даже ни мать, ни муж, ни даже бабушка не знали о нем. Ведь иначе до людей огня непременно дошли слухи не об одном, а о двух магах. И, едва за Катарой закрылся полог, она произнесла:
- Вы нашли ту, которую искали.
- Докажи, - потребовал воин.
Кая молча кивнула. В тот момент она не испытывала страха за себя, больше всего боясь, что вода не послушается ее - одаренную, но полностью не обученную и очень редко практиковавшуюся. Ведь уже не раз, даже чувствуя силу, она не могла ее направить в нужное русло. Но в этот раз духи воды были на ее стороне. Едва жидкость из котла, превратившись в маленький упругий шарик, воспарила над ним, воин, не сказав ни слова, ударил пленницу и лишил ее сознания.
Дорогу до тюрьмы она помнила плохо и окончательно очнулась лишь в клетке. А в соседней обнаружила измотанную и, почти потерявшую рассудок, Хаму.
В редкие минуты, когда за ними не наблюдали стражники, они начали переговариваться. Чуть позже новая подруга начала ее обучать тому, что знала сама. Без воды это было практически невозможно, слабость сводила с ума, но они вдвоем научились добывать воду из своего пота. Чуть позже начали тренироваться, добывая кровь из сновавших по тюрьме крыс.
Надежда сбежать поддерживала в них силу духа, не давая им лишиться ума окончательно, хотя за несколько лет у них не было даже призрачной возможности осуществить побег. И тогда Кая, оказавшаяся на много талантливее своей учительницы, обнаружила, что может управлять не только жидкостями, но и телами, которые ее содержат...
Хама уже почти рассказала всю историю Катаре. Естественно, как они заранее и договорились, без участия Каи. Девочка не должна была знать, что был еще кто-то. А тем более, что эта кто-то - ее мама.
Кая сейчас больше всего на свете хотела выйти под лунный свет и обнять свою дочь. Разразиться слезами и на коленях просить прощения, что не была рядом. Но вместо этого, кусая губы, она стояла в тени и сжимала и разжимала кулаки. Потому что одновременно с желанием прижать к груди свою кровиночку, она понимала - нельзя. Ради будущего. Ради того, чтобы Катара смогла противостоять Лорду Огня. Нельзя.
Война кончится. И тогда снова можно будет стать сентиментальной. Но не сейчас. Судьба сделала детей единственными серьезными противниками для завоевателей. И ее долг - помочь им победить. Несмотря ни на что.
Хама закончила свой рассказ. Пора было приступать к уроку. Но... Почему? Кая, конечно, предполагала, что Катаре может не понравиться настолько темная магия. Но чтобы вот так... Полностью отрицать ее. Сопротивляться. Она же умная девочка. Неужели она не понимает, что от этого зависит ее жизнь? Так и хотелось выйти и закричать: "Дурочка! Это спасет тебе жизнь! Ты думаешь только об этичности и милосердии! В свитке войны нет этих слов!".
Хама была права. милосердие погубит ее девочку. И Кая приняла решение. Ее руки дрожали, но она, сделав свою наставницу проводником, подчинила своей магии кровь дочери.
"Ты должна понять!" - кричало ее сердце, обливаясь кровью.
А Хама, верно осознавшая действия Каи, говорила вместо нее вслух.
"Да!" - сердце волшебницы забилось быстрее. Потому что ее дочь, оказавшись зажатой в угол, не испугалась и не растерялась, а начала действовать. Она, со слезами на глазах, собрала воду из близрастущих растений.
- Ты моя сильная девочка. Я так тобой горжусь, - шепотом слетело с губ Каи.
Магия крови подчинилась Катаре. Дочь оказалась сильнее матери.
- Ты так похожа на меня...

* * *
Когда Хаму увели, Кая еще некоторое время стояла в лесу, не смея пошевелиться. Старшая подруга была права. Женщине казалось, что она навсегда запомнит эти синие глаза, полные боли, отчаяния и ненависти к своей же соплеменнице. Если бы Кая появилась на глаза дочери, Катара никогда бы не простила ей такого урока. Но и сейчас показываться не стоило. Насколько Кая поняла из слов Хамы, Тоф, слепая девочка из "команды Аватара" - как называли ее дети - чувствовала ложь пятками. Очень многие темы пришлось бы обходить стороной, чтобы не обмануть. К тому же, дочь наверняка бы не захотела расставаться. А Кая обязана была остаться. Полнолуние еще не кончилось. Хама скоро будет свободна.
- Прости, доченька, - шепот слился с шорохом листьев.

@темы: фанфикшн

---

[.Лис]

Всем доброго времени суток.Я к вам,если можно,совсем свеженький фанат,только что досмотрела последнюю серию.Фанарта будет больше,ну а пока что совсем чуть-чуть-от меня.*)

Avatar:Ty Lee and Azula by ~LisVanPiece on deviantART
Как и обещала-еще.

Avatar:Katara and Sokka by ~LisVanPiece on deviantART

запись создана: 21.02.2011 в 01:43

@темы: Аниме

---

[Василисище]

Не знаю, было или нет...



z u k o by =Ya-u on deviantART

---

Аппа с Девианта

[Unita N]

Appa by *akreon on deviantART

@темы: "Аппа", "Арт":, Аниме

---

[Тигр-в-тапке]

@темы: Зуко, косплей, Аниме

---

Холодный огонь, обжигающий лед

[~jasper~]

Фэндом: Avatar. The Last Airbender
Персонажи: Зуко, Катара, Мэй
Рейтинг: чуть выше детского
Жанр: драма
Размер: мини
От автора: новогодний подарок для  AlexSD



Холодный душ. Голову под упругие струи. Ледяная вода - обжигает.
Она подала полотенце и отослала слуг, что держали бочонок с водой. Прикосновение ее рук. Горячее пламя, но обдает морозом. Холодом. Пробирающим до костей. Разве может быть огонь - холодным? Оказалось - да. Ледяным, бесчувственным, безучастным.
- Ты думал, что я изменюсь? - однажды спросила его Мэй.
И Зуко не знал что ответить на этот вопрос. Она всегда была такой. Молчаливой. Спокойной. Никакой. Лишь однажды он видел яркий огонь в ее глазах. На Кипящей скале. Может быть поэтому так легко согласился на этот брак.
Мэй всегда любила его. Даже тогда, когда он этого не заслуживал. Пока он был в изгнании, она не забыла о нем. А когда перешел на сторону Аватара, все равно осталась ему верна. Мэй стала для него вторым Айро. Тот тоже всегда любил его таким, какой он есть. И Зуко не мог позволить себе еще одно предательство. Он предпочел лгать самому себе. Наступать и растаптывать свои собственные чувства. Ради страны. Ради мира. Ради чести.
Какое страшное слово долг!
Но если бы его синеглазая мечта сказала хоть слово...
- О чем ты задумался, милый? - Мэй положила голову ему на грудь и провела пальчиком по шраму на животе. Зуко спокойно, но властно, словно его пальцы превратились в металлический зажим, убрал ее руку. Не ей касаться этих шрамов.
- Ни о чем важном, дорогая, - дежурный поцелуй перед исполнением супружеского долга.
Сегодня была одна из тех благоприятных ночей, когда Мэй могла зачать ребенка, будущего наследника. И только это сейчас удерживало лорда огня в спальне жены.
Зуко уже давно не надеялся на то, что она не замечает его отговорок, поздних заседаний, срочных совещаний, длительных поездок в колонии и прочих весомых и незначительных причин, лишь бы пореже пребывать рядом с ней. Только обязательство подарить стране наследника приводило его сюда. Когда родится сын, он будет бывать здесь еще реже. Но духи словно ополчились против него. Может быть правы старые люди, говорящие, что дети рождаются от любви.
Быть может хоть что-то изменилось, будь она чуть-чуть, на самую малость теплее. Ну или закатила скандал, например. Разбила любимую вазу какого-нибудь пра-пра-прадедушки. Покидалась бы подушками для приличия. Расплакалась бы, наконец. Но Мэй была спокойна. И холодна, как ледяной огонь. Словно все так и должно было происходить. Будто она выходила замуж за золотую корону, а не за любимого мужчину. Она получила почет и уважение. А любовь - это для бедных. У них нет власти, могущества, денег, уважения. Должно же хоть что-то скрашивать их судьбы. Девушка, бросившая вызов Азуле, защищая своего возлюбленного, давным давно умерла. Если вообще рождалась. И не была строго выверенной стратегией.
- Завтра прием в честь очередной годовщины победы Аватара над твоим отцом, - тихий спокойный голос вывел его из раздумий.
- Да. Я помню. Будут все, кто повлиял на исход битвы, - равнодушно заметил он, а сердце забилось маленькой пичужкой, попавшей в силки.
Снова. Катара. Та, которую он мечтал сделать своей королевой. Он даже знал, что нужно было сказать всем этим многочисленным советникам, чтобы ее приняли. Всего лишь пара слов: "династический брак", "принцесса племени воды"... И пусть это - не совсем правда, но кто бы стал перечить лорду огня и докапываться до того, что Катара лишь дочь вождя немногочисленного племени?
Но ничего не вышло. Едва он попытался завести с ней об этом речь, как она обожгла его льдом своих ярко-синих глаз. Зуко начал говорить ей о любви, а Катара сразу перевела тему и продолжила о долге. В ее речи только и было: "я должна", "я обязана", "мой долг" и ни одного "я хочу". Он предложил ей связать судьбы, а она завела разговор о Мэй и Аанге. И снова "нужно". Вновь "должны". Опять "мы не можем предать надежд". Ни единого обнадеживающего жеста тогда, когда еще можно было что-то изменить.
На его свадьбе она плакала. Но никто кроме него не знал истинное значение ее слез.
Ее свадьбу он пропустил. Очень вовремя подвернулось очередное восстание во имя Азулы.
Теперь они встречались на официальных приемах. Церемониально раскланивались. По протоколу желали друг другу счастья, процветания и здоровых наследников. Командой собирались все реже и реже. И обязательно то он, то она не могли присутствовать.
- Ты избегаешь меня?
- А ты?
- Мне больно.
- И мне.
Короткий разговор. Легкий шелест соприкоснувшихся рукавов. И они снова разошлись. Катара - к Аангу. Зуко - к Мэй. Прием. Место, где просто необходимо соблюдать хорошую мину при плохой игре.
- Вот - идеальная пара.
- Нет - вот истинная любовь.
Это про них. Нет не так. Про него и его жену. Про нее и ее мужа. Как же сложно в голове разделить то, что в реальности разорвалось уже давно.
Лишь один раз они остались наедине. Дали волю своим чувствам. Забыли про дежурные слова о долге и чести, ничего не значащих для любящих сердец, но почему-то каждый раз встающих непреодолимыми стенами, подобно Ба Синг Се, между ними. Ни он ни она не знали, как так произошло. Почему именно тогда. Не раньше и не позже. Но где-то за желанием и страстью осознавали, что такого больше не повторится. Им хватило лишь взгляда, чтобы кинуться друг к другу. Нетерпеливо касаться лица, шеи, плеч. Они не понимали как у них хватило терпения не разрывать одежд. Возможно это были осколки вдребезги разбитого здравого смысла.
За окном лил дождь и ярко сверкали молнии. В ту ночь сама природа соединяла их души вместе. Но наступило утро. Пахнуло свежим ветром и она, густо покраснев, будто только осознав все то, что натворила, скрылась с первыми лучами восходящего солнца. Катара забыла медальон своей матери. А, может быть, оставила специально? Зуко ни разу не сказал, что нашел его в складках шелковых простыней. А она ни разу не спросила.
Как только позволили приличия, он покинул гостей.
- Дела государственной важности, - тут же зашептались вокруг. Да какие могут быть переговоры, если все послы продолжали веселиться.
Несколько ступеней вниз, пара поворотов, безлюдный темный коридор. И вот он уже сидел в своем кабинете, куда доступ был закрыт даже слугам. Пыль и запустение. Давно надо было сжечь паутину по углам, но он сюда приходил не за этим.
Шелковистая лента приятно холодила пальцы и до сих пор хранила чистый и свежий аромат Катары. Зуко прижал медальон, настолько же простой, насколько и бесценный, к своим губам и из его поврежденного глаза вытекла единственная слеза.
Ему показалось, или действительно Катара слегка округлилась в талии?

@темы: Мэй, Зуко, Катара, фанфикшн

---

Косплей

[Сейшельский бомж]

Сокка -  Простой парень племени воды
Катара -  Trisha-tyan
Принцесса Юи -  Elf-A


South Polus by ~Haro00 on deviantART


... by ~Haro00 on deviantART


Sokka by ~Haro00 on deviantART

@темы: Аниме

---

Avatar Pilot Episode

[Trisha~]

О, чудо, я нашла его **
Правда с комментариями Брайана и Мартина, но это не суть важно х))
А ещё, оно очень медленно грузится ==
Вроде как не было, если что, удалю)

Avatar: The Last Airbender Pilot

@темы: Аниме

---

Драббл; Зуко, Озай

[Аполлон Юстицианович]

Писалось на тур в сообществе  drabble-game по ключевому слову "яма".

Автор:  Destinee Dent
Фандом: Аватар: Легенда об Аанге
Персонажи: Хозяин Огня Зуко, Озай
Рейтинг: PG
Жанр: драма, постканон, возможно AU
Предупреждения: смерть персонажа по факту.
Дисклеймер: деньги – не главное. Главное, чтобы дошел смысл... (с)


Страшные сказки из детства имеют свойство оживать.
Земля разверзается у ног, и молодой Хозяин Огня невольно отступает от края – запах, доносящийся из чудовищной расщелины, ослепляет и оглушает разом.
Он слышал раньше – краем уха, и, конечно, не верил – что самые страшные преступники, предатели Народа Огня, обречены страдать и после смерти. Им не устраивают достойных похорон, их душ не возвращают родной стихии – их тела сбрасывают в дыру в земле за королевской тюрьмой, и там, в полном безмолвии, они лежат еще очень долго, а воздух кругом пропитывается отвратительной вонью оттого, что нечистые души изменников гниют вместе с телами.
Темноту, скопившуюся там, внизу, бессильны разогнать даже факелы стражи. Зуко приходится сделать над собой усилие, чтобы подойти хотя бы на шаг ближе, заглянуть туда – и ему чудится, будто он и в самом деле что-то видит, что-то белое, - белесое, - явно чужеродное…
Зачем он здесь?
Ах, да. Этой ночью в тюрьме умер еще один.
Человек, называвший себя Королем-Фениксом.
Тело на носилках, может быть – из уважения к правителю прикрытое чьим-то плащом, лежит у самого края. Его безмолвным стражам довольно одного знака – и ненасытная пасть пожрет новую жертву, еще один безымянный преступник присоединится к тем… сколько их? Замученных его прадедом, дедом, отцом, наконец, не обретших желанного покоя и после смерти – сколько?
Неизмерима власть Хозяина Огня.
Ему, Зуко, стоит только пожелать – и ничего этого не станет. Уйдет, развеется, как страшный сон, прогнанный ласковым прикосновением материнской руки. Тело человека, который, несмотря ни на что, все-таки был ему отцом, будет унесено отсюда, обмыто, умащено и, облаченное в парадные одежды, будет торжественно сожжено на площади перед дворцом. Хоть так – но он вернется к Огню. А значит, получит право вновь родиться на земле.
Зуко смотрит вниз и правда начинает что-то различать, и думает, что когда-нибудь – не сейчас, конечно – у них с Мэй тоже будет сын.
И ему в свою очередь придется расплачиваться за ошибки отца.

Молодой Хозяин Огня уходит не оборачиваясь – и это вполне себе знак для вышколенных стражей.

Завтра он велит засыпать ее.
После войны так нужны рабочие руки.
И всем, кто хотя бы один камень положит в фундамент нового мира, Хозяин Огня Зуко обещает честное огненное погребение

@темы: Зуко, фанфики, Аниме

---

Всему свое время

[~jasper~]

Фэндом: Avatar The Last Airbender
Персонажи: Зуко/Катара
Рейтинг: отсутствует
Жанр: романтик, драма, сонгфик
Размер: мини
От автора: И снова рэндом выдал мне песню, которая сразу же спровоцировала фик. Я честно не специально.

Зуко скорее чувствует присутствие Катары на галерее, чем слышит ее шаги. Охране достаточно лишь жеста, чтобы оставить их наедине.
Тишина наэлектризована, будто еще мгновение, и в него ударит молния. И защититься нет ни возможности, ни сил, ни желания.
Кажется, что воздух скоро кончится и еще немного и будет нечем дышать. Он уже начинает задыхаться.

Со мной моя нежность, да что с нею делать?
Унять свою гордость, душа б не болела.
Со мной рядом зависть, а с ней моя злоба.
Желанье быть первым. И чтоб высшей пробы.

- Что с нами будет дальше? -Она уже совсем рядом. Взор ее больших синих глаз словно проникает в душу и льдом расцарапывает на мелкие кусочки сердце. Зуко отворачивается, не в силах выдержать, но и не пытаясь растопить эти айсберги в ее зрачках. Кулаки сжимаются сами собой.
Он хочет быть с ней. Она это знает. Так же как и он. Но им известно и другое. Иная сторона медали.
- Не знаю, - сжав губы отвечает он. Все так же отвернувшись. - Но наверняка есть какой-то выход.
- Наверное есть, - Катара пытается улыбнуться. - И не из таких передряг выкручивались.
- Нет. Другие были проще, - он прижимает руку к груди. Туда, где под повязками еще не зажила рана нанесенная Азулой. Проще было умереть. Но он никогда не любил простых решений. Всегда двигался против течения. Только вот сейчас водный поток несет его к катастрофе.
- Значит мы сможем, - Катара неслышно подходит сзади и обнимает его. Кладет свои ладошки поверх его руки. Зуко вздрагивает. Его сердце словно пронзает молния. Больно. Очень больно. Катара прижимается щекой к его спине и Зуко от этого неестественно выпрямляется, но все равно накрывает ее пальцы левой рукой.
- Но есть Мэй... - выдыхает он.
- И Аанг, - добавляет она. - Но сейчас я не хочу говорить об этом.
"Но и молчать не можешь..."
Хочется, чтобы не было той осады в Ба Синг Се. Чтобы не погиб его двоюродный брат. И Хозяином Огня стал дядя Айро, а не отец. Но тогда бы не было изгнания. И он никогда бы не познакомился с Катарой. Ведь что может быть общего у Воды и Огня? "Любовь!" - отвечает сердце, которое так хочется заглушить разумом.
Все взаимосвязано.
Он хотел доказать отцу, что может быть сильным, но вместо этого потерял себя. А найдя свой путь, потерял возможность выбирать.

Выцвела книга. Ее не открыли.
Ведь были же крылья да надломили.
Водной руке бритва. В другой - моя смелость.
К вечеру битва. С утра опять серость.

- Может быть... - руки снова сжимаются в кулаки.
- Нет. У нас у обоих есть обязательства. И... судьбы, - на его импульсивность всегда будет ее рассудительность. Но чего ей стоит произнести такие простые и такие сложные слова. Катара говорит то, что должен сказать он. Зуко молчит так, как обычно понимающе тиха она.
- Почему с нами происходит именно так? - спина больше не ровная. Он горбится под грузом ответственности и безысходности. Зуко прекрасно знает, что каждый раз, обнимая Мэй, будет представлять на ее месте - Катару. Будет мучить и себя и ее. Но он давно знает, что жизнь далеко не так просто, как хотелось бы.
- Не знаю, - ее пальцы могут излечить многое, но не больную душу и разбитое сердце. Она понимает, что глядя на Аанга, всегда будет искать шрам на левой стороне лица.
- Может быть, когда-нибудь мы это поймем? - Зуко не выдерживает, оборачивается. Сжимает Катару в объятьях. Зарывается носом в ее волосах.
- Возможно, - Катара не сопротивляется, когда он касается пальцами подбородка и приподнимает ее лицо.
- Только когда? - прикосновение губ к губам. Пламени ко льду. Жара к холоду. Сплетаясь воедино и даря тепло.

Над крышею небо. Всему свое время.
С тобой твое дело. В тебе моя вера.
Со мной ночью холод, желанье напиться
Уверенный голос. Усталые лица.

- Всему свое время, - Катара отстраняется и покидает галерею так же неслышно, как и пришла. А Зуко ненароком поджигает гобелен.
- Люблю тебя... - они произносят одновременно, но так и не услышав друг друга.

@темы: Зуко, Катара, фанфикшн

---

Колыбельная для солнца

[~jasper~]

Фэндом: Avatar The Last Airbender
Персонажи: Зуко/Катара
Рейтинг: отсутствует
Жанр: романтик, драма, сонгфик
Размер: мини
От автора: Это новый для меня фэндом и поэтому как никогда нужны ваши комментарии.

- Хип-хип!
Это последняя ночь перед появлением кометы Созина. Возможно, что вообще последняя. Она не хочет об этом думать, но мысли возвращаются к пропаже Аанга. И тому, что Зуко может проиграть своей сестре в Агни Кай. И что она не сможет помочь ему в этой битве.
Они летят вдвоем в царство огня. Сейчас ее очередь править Аппой. Она сидит впереди, положив подбородок на колени. Позади, в седле, мерно дышит бывший враг. Осталось всего несколько часов. И вокруг лишь небо, луна и мысли...
Солнце, мне кажется, ты устало светить
Солнце, мне кажется, ты просто устало
Ляг скорей в облака, отдохни
Я поправлю тебе одеяло
Совсем недавно, едва она представляла себе лицо врага, то перед ее глазами вставал образ Зуко. Теперь он на их стороне. И готов идти на смерть ради них. Против всех своих родных и близких. Против того, чему его учили. Против сестры. Против отца. Против любимой. При последней мысли Катара вздрагивает, как от озноба. Сокка рассказал ей о том, как смела Мэй. И как отзывался о ней Зуко. У нее, простой девчонки из племени Воды, пусть и последнего мага Южного племени, нет ни единого шанса.
Катара смотрит, как ветер шевелит волосы Зуко, и из ее глаз вытекает единственная слезинка, которую она тут же смахивает, чтобы даже Аппа не заметил.
Солнце, забудь обо всем
Я отменю все метеосводки
Хочешь, я буду беречь твой сон -
Самый сладкий и самый короткий
Чтобы отвлечься, она вспоминает, как он предал ее. Их. Всех. Как Аанг чуть не погиб.
"Я верила, что ты мог измениться. Ты был таким... таким беззащитным. Отчаявшимся. Уставшим и запутавшимся. Но тебе не были нужны ни мое прощение, ни жалость, ни прикосновение".
Вспоминает, как он, воспользовавшись ее медальоном, настиг их маленький отряд...
Как... да мало ли чего было.
На лице появляются жесткие складки, но стоит ей лишь обернуться и увидеть мимолетную улыбку, Зуко так нежно улыбается во сне, что гнев проходит. Словно волна накатившая на берег.
Он спас Аанга. Он освободил Аппу. Он...
Белые лилии спят на темной воде
Спят лунные кратеры, космоса черные дыры
И ты плывешь сквозь них в темноте
К берегам совершенного мира
Когда она узнала его историю, то едва смогла сдержать слезы. Он тоже потерял мать. От него отвернулся отец. Но все равно Зуко нашел свой путь. Пусть и не тот, которого от него ожидали все. Немудрено, что его разрывало на части. Катара поняла, простила и приняла его таким, какой он есть. Израненного душевно, но не сломившегося. Гордого. Слабого. Сильного. Противоречивого.
Прячет в ладони лицо
Юный месяц - печальный и кроткий
Он ведь знает о том, что твой сон -
Самый сладкий и самый короткий
Сможет ли он принять ее? Сможет ли посмотреть на нее так, как она сейчас глядит на него? Конечно же нет. Завтра они либо погибнут - и тогда будет все равно, - либо он станет новым Хозяином Огня. И выберет Мэй. Мысли переплетаются, и Катара не знает, что для нее хуже - умереть с надеждой или продолжить жить. Без него.
Дышит покоем ночной простор
Залиты лунным светом равнины
Спят зеркальные глади озер
В мягком тумане исчезли вершины
Звездная тихая ночь. Будто комета заблудилась по пути к их израненному миру и завтра ничего не случится. Словно завтра будет все как всегда. Их маленькая команда, ставшая уже дороже семьи. Какой-нибудь маленький остров. Костер у воды. Искры, тихое потрескивание веток.
Но Аппа летит сквозь облака в царство Огня. И никогда уже не будет так, как было раньше. Мама не вернется. Юи не будет смеяться над шутками Сокки.
Катара стала сильнее и старше. И уже не верит в сказки.
Для отца она все еще маленькая девочка. Но для брата уже давно заменила мать.
Там, гдe горы сомкнулись в кольцо
Месяц качает в серебряной лодке
Ту Любовь, что похожа на сон -
Самый сладкий и самый короткий
Совсем недавно они вот так же вдвоем летели сквозь ночь. Чтобы отомстить. Катара не смогла. Хотя очень хотела. Но этот человек уже давно сам наказал себя. Он был настолько жалок, что в какой-то короткий момент ненависть сменилась брезгливостью. И подумалось, что если она сейчас коснется его, то потом ее не отмоют даже океаны воды. Катара не смогла простить убийцу матери. Но благодаря ему у нее получилось принять Зуко.
Зачем? Зачем он добивался этого? Неужели ему не все равно? Почему он выбрал ее сейчас?
Солнце, мне кажется, ты устало светить
Устало быть справедливым и мудрым
Я гляжу на твой негатив
И твержу монотонные сутры
Неужели она что-то значит для него? Может ли на что-то надеяться, если они выживут? Если победят в этой безумной войне? Команда, состоящая из давно уже ставших стариками детей? Потерявших все, но все равно надеющихся на победу?
Стихнет шепот песочных часов,
Выскользнут в море алмазные четки
Она смотрит на его спокойное лицо. Слышит дыхание. Прикасается к отросшим темным непослушным и жестким волосам. Потом дотрагивается до его щеки. Как тогда. В пещере. Едва касаясь пальцами. Тогда - опасаясь обидеть, теперь - боясь разбудить.
Ты - мой самый несбыточный сон
Самый сладкий и самый короткий
Скоро рассвет. Еще немного, и нужно будет будить Зуко, чтобы поспать немного самой. Она не может сдержаться. Возможно, что это - последний шанс. Там, куда только что прикасались пальцы, она дотрагивается губами. И тут же отстраняется. Зуко не просыпается. Лишь пальцы судорожно ищут ее ладошку. А, найдя и крепко ухватившись, будто за последнюю надежду, он сонно шепчет:
- Катара...

@темы: зуко, катара, фанфикшн

---

Косплей. Теперь уже окончательный вариант. :)

[Сейшельский бомж]

Пишет  [chidori]:

♔
я наконец доделала. муки творчества, непостижимая штука
Avatar: The Last Airbender
Джет - Лаваш
фотографии мои
помогает Аркадий

@темы: Аниме

---

[Австралийский мыш]

Люди вы должны это видеть, это просто гениально!!! vidding.ru/Video/Full003/02219.Go-Devil-Dante-I... Да, да я знаю что аватара там мало, но я все равно не помню когда в последний раз получала столько кайфа от просмотра. Шикарные кросоверы,да!